Отзыв

Вокруг храма вьется множество легенд и заблуждений, а место славное.
Когда стоишь на любом клочке старой московской земли, то надо представлять, чья она была и что на ней происходило.
Первая упоминаемая церковь была деревянная, она сгорела в первой половине 17 веке. Но земли эти принадлежали Нарышкиным, и в конце 17 века Наталья Нарышкина, мать Петра Великого, выстроила каменную пятикупольную церковь с двумя приделами и колокольней. Звалась она - церковь Вознесения Господня в Сторожах. Что за Сторожа меня не спрашивайте – есть, как минимум три версии. Сам Царицын двор был слева, если стоять лицом к высотке на площади Восстания. Там сейчас Столовый переулок и школа №110. Прошел век или чуть больше, земли около современной колокольни получил, венчанный с Екатериной Великой, князь Потемкин-Таврический. Есть слухи, что венчались( в 1775 г) они в нарышкинской церкви, но скорей всего это было в другом месте, а вот венцы в нее переданы чуть ли не самой Екатериной.
Князь дал слово, что отстроит храм во имя своей любви великой, но официально он будет полковым храмом Преображенского полка, коего командиром был. Заказал строительство храма на своей земле рядом со старой церковью Вознесения Баженову, но не все у них сложилось, да и умерли оба через несколько лет. Наследники деньги растратили, но после пинка Екатерины средства нашлись и работы были поручены Матвею Казакову. Выстроили трапезную, начали строить основной объем храма. Но что то опять не складывалось. Во время нашествия Наполеона был пожар великий, все надо восстанавливать. Строительство центральной части началось лет через 15 после смерти Казакова в 1812 года архитектором Шестаковым, который тоже не дожил до завершения работ. Поработал над строением и знаменитый Бове, храм стал образцом русского ампира.
Зимой 1831 года Пушкин венчался то ли в приделе старой церкви Вознесения (ее разобрали чуть позже), то ли приделе или освященной для служб трапезной Большого Вознесения. Сам храм был завершен только спустя семнадцать лет после венчания Пушкина.
При советской власти службы в храме велись аж до начала тридцатых годов. В конце восьмидесятых собирались делать концертный зал, и даже был назначен директор. Смутно помню, как меня, по случаю, водили к нему в кабинет на верхотуре. Объем голого внутри храма поражал, отличный бы зал получился – звук так и катался под куполом. Работы начинались, но вдруг храм быстренько передали церкви. Нарышкинскую колокольню разобрали в тридцатые годы, то, что сейчас стоит - новодел такой же, как и роскошное внутреннее убранство.